Сайт А. Г. Киселёва

Среди книг…

ОБЗОР НОВИНОК НАУЧНОЙ И НАУЧНО-ПОПУЛЯРНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ ПЕТРОЗАВОДСКА И САРАНСКА ИЗ ЗАЛА НОВЫХ ПОСТУПЛЕНИЙ РГБ ПО ПРОБЛЕМАМ ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЫ ФИННО-УГОРСКИХ НАРОДОВ

Кораблев Н. А., Мошина Т. А. Пименовы: династия предпринимателей, благотворителей, общественных деятелей. Петрозаводск: Изд-во PERIODICA, 2016. 107 с.

Петрозаводское издательство «Периодика» выпустило в свет 2-е переработанное и дополненное издание книги известных карельских историков Н. А. Кораблева и Т. А. Мошиной, посвященное Пименовым – династии предпринимателей, благотворителей и общественных деятелей Карельского края. Труд весьма основательно фундирован. Достаточно сказать, что авторы использовали документы 37 фондов центральных и республиканских архивов, богатый иллюстративный материал, снабдили книгу колоритными документальными приложениями. Подлинно научной и в то же время популярной книгу делает присущее большинству современных авторов, пишущих о российских предпринимателях, сочетание биографического, микро-исторического подхода с интересом к эпохе, культуре в широком смысле этого слова, характеризующих дореволюционную Россию и ее Карельский край.

Для нашего сайта очерк Н. А. Кораблева и Т. А. Мошиной интересен и тем, что их герои были выходцами из вепсского Прионежья. Основатель династии Марк Пименович прославился своими строительными предприятиями в Петербурге, прежде всего удачным подрядом на строительство знаменитого Аничкова моста, сооруженного за год в 1841 г., а также подрядами на фортификационных сооружениях Кронштадта. Торгово-промышленные дела вел и в Карелии. Убедительным выглядит предположение авторов о мотивах перехода М. П. Пименова из петербургского в петрозаводское купечество. Это был своеобразный «возврат домой». По-видимому, данный шаг 43-летнего бездетного предпринимателя был продиктован не только намерением в перспективе сместить акцент в своей деятельности от строительных подрядов к торговле, но и ностальгическими чувствами по отношению к малой родине, к многочисленной родне, к более размеренному провинциальному укладу жизни»,[1] - пишут историки.

Колоритными получился и очерк о Ефиме Григорьевиче и его сыновьях. Интересно, в частности, наблюдение о судьбе Марка, Михаила и Даниила, избравших не продолжение дела отца, а чиновничью карьеру, но все же, видимо не случайно, по контрольному ведомству[2].

Отмечая несомненные достоинства книги, укажем, тем не менее, и на известную неудовлетворенность: авторы, давно занимающиеся Пименовыми, историей предпринимательства в целом, фактически обошли молчанием историю развития пименовского дела, как business history (не ясно, в частности, как были организованы капиталы, что и почему произошло с крупным делом основателя династии, как и почему капиталы Пименовых мельчали).

Говорят, что авторов нельзя упрекать за то, чего они не написали. И это, наверное, правильно. В целом очерк Н. А. Кораблева и Т. А. Мошиной займет достойное место в ряду современных «купеческих исследований».

Бикейкин Е. Н. Аграрная модернизация во второй половине 1950-х – начале 1960-х гг.: региональный дискурс (по материалам Марийской, Мордовской и Чувашской АССР). Монография. Саранск: НИИ гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия, 2016. 272 с.

Монография известного саранского историка Е. Н. Бикейкина посвящена исследованию регионального аспекта развития сельского хозяйства Марийской, Мордовской и Чувашской автономных республик. Книга начинается с анализа определения «региона», природно-климатических условий Поволжья, историографии аграрных преобразований эпохи Хрущева, характеристики источников. На хорошем фактическим материале автор рассматривает управленческие реформы на селе, попытки реализации «сверхпрограмм» (целина, кукуруза и животноводство), изменения в кадровом обеспечении деревни, вопросы механизации и электрификации аграрного производства. Своеобразным заключением служит раздел, посвященный тенденциям и противоречиям в развитии сельскохозяйственного производства. Реальность деревни Поволжья воссоздается как сложная, противоречивая, обремененная массой острых проблем. По мнению автора, они порождались как ошибочными решениями властей, так и грубыми нарушениями законодательства на местах, настороженным отношением к новым прогрессивным формам организации труда, неиспользованием резервов повышения производительности труда и др.

Хотя тема работы заявлена как региональный дискурс» в ней представлен скорее властный и общественный советский дискурс, и то без достаточного концептуального оформления. Дискурс как некая система определенным образом формулируемых представлений об аграрных преобразованиях деревни Поволжья в книге отсутствует.

Шамова Л. Н. Причетные формы мордвы-эрзи Присурья. Монография. Саранск: Научно-исследовательский институт гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия, 2016. 240 с.

Монография посвящена малоизученной составляющей фольклора мордвы-эрзи. «В причитаниях, – отмечает автор, – отражены важные жизненные устои этноса: в свадебных – создание новых семей и рождение детей, т. е. созидание будущей жизни, в похоронных – смена поколений и связь с прошлым»[3]… И далее: необходимо отметить, что в причетной сфере замечена консолидация общинного сознания, поскольку не возникало разрыва в исполнительской традиции между старшим и сравнительно молодым поколениями»[4].

Поскольку целью работы является выявление генезиса мордовской музыкальной традиции в общем контексте песенной культуры финно-угорских народов, эрзянские причитания рассматриваются в сравнении с причитаниями родственных финно-угорских народов – карел, коми, удмуртов.

Наконец еще одной характерной чертой рецензируемого труда является междисциплинарный подход. Эрзянские причитания рассматриваются комплексно с привлечением филологии, этномузыкологии, этнографии, истории и краеведения.

В трех главах книги представлены соответственно похоронно-поминальные и свадебные причитания, принципы мелодического развития и типы напевов похоронно-поминальных и свадебных причитаний, наконец, причитания морды-эрзи в эволюционной цепи музыкальных традиций финно-угорских народов.

В заключении Л. Н. Шамова останавливается на некоторых важных особенностях причитаний мордвы-эрзи, отличающих их от соответствующих причетов других финно-угорских народов: персонификация «действующих лиц» в похоронно-поминальных обрядах (очевидно, заимствованная у русских), некоторые особенности мелодики, «отсутствие реакции поэтического текста на мелодическое движение» (автор связывает это обстоятельство с сохранением архаичных форм этих причитаний, сложившихся в эпоху «патриархального общественного строя», когда отдельных мелодий для причетов еще не сложилось, и их распевали мелодически так же как и эпические тексты).

Автор заключает, что «эрзянские причитания коренятся в недрах эпически-сказительных жанров мордовской духовной культуры, истоки их восходят к этапу становления эпических форм…»[5].

Вихляев В. И. Пронин С. А. Средневековая мокша. Первые века вместе с Древней Русью. Материалы раскопок Кельгининского могильника в 1999-2001 гг. Монография / под общ. ред. Ю. А. Зеленеева. Саранск: Изд-во Мордовского ун-та, 2016. 356 с.

Многолетние исследования Кельгининского могильника позволили саранским археологам В. И. Вихляеву и А. С. Пронину придти к выводам, существенно уточняющим обстоятельства средневековой истории мокши. Ценность полученных материалов повышается благодаря открытию нескольких пластов погребений X-XI, XIV-XV, XVII-XVIII вв., что дает возможность использовать их для исследования как преемственности мордовской средневековой культуры и культуры Нового времени, так и процесса взаимодействия мокшанской культуры с культурами соседних народов Руси. Волжской Булгарии. Муромы и др.

Так ранние погребения показывают, что уже в конце Х – начале ХI в. часть мордовских земель оказалась во власти Древнерусского государства. Учеными обнаружены, в частности, должностные знаки-подвески киевских князей этой эпохи, в том числе металлические подвески с изображением родового знака Рюриковичей, бывшие в ходу обычно в землях, состоявших в зависимости от великого киевского князя, славянские браслеты, перстни, височные кольца. Все это, по оценке ученых, свидетельствовало о смене культурного влияния в эту эпоху – на смену хазарской приходит влияние славянской культуры.

К XI столетию относятся и конские погребения, пришедшие к мордве и на Русь в результате миграций муромы с Нижней Оки. В одном из таких погребений было обнаружено оружие, что, наряду с другими памятниками, по мнению исследователей, говорить о наличии у мордвы-мокши конной дружины.

Эти и другие наблюдения и выводы авторов, безусловно, будут интересны специалистам и любителям средневековой истории народов Поволжья.

Роль культурного наследия в современных этнополитических, этнообразовательных, этноконфессиональных процессах. Материалы Всерос. с межд. участием научн.-практ. конф. / Отв. ред. С. В. Першин. Саранск: Мордовский гос. пед. ин-т, 2016. 279 с.

Редколлегия сборника научных трудов Всероссийской конференции в Саранске (ноябрь, 2015 г.), презентуя сборник читателю, исходила из важности «национально-этнического возрождения культур и народов» в условиях глобализации. Книга содержит 6 разделов: об этнокультурной направленности образования, социокультурных аспектах исторического образования, традиционной культуре и этнической идентичности, межнациональных и межконфессиональных отношениях, языках в условиях глобализации и, наконец, о культуре диалога «в социокультурном пространстве». Однако в целом на конференции выдержать этнокультурную линию удалось с трудом. В некоторых секциях докладов, посвященных этой проблематике мало либо нет совсем.

В «образованческом» разделе обращают на себя внимание так называемые «ФГОС’ные» доклады о формировании универсальных учебных действий на уроках мордовского языка, проектно-исследовательской деятельности, словарной работе школьников, новых образовательных технологиях на уроках истории. Очевидно, что обучение детей в школе все дальше уходит от традиций, делается непривычным, а зачастую и непонятным для тех, кто учился когда-то в советской школе. «Современное образование отказывается от традиционного представления результатов обучения в виде знаний (!), умений и навыков (!) учащихся, так как новые образовательные стандарты носят деятельностный характер и направлены на развитие личности ребенка»[6], – читаем в одном из докладов. Вот так вот. И это пишут учителя истории. История без знаний, каково?

По-настоящему интересным в этом разделе сборника представляется доклад М. И. Савостькиной. Видно, что родной мордовский язык для автора – не некий расходный материал для «инноваций», а словари предназначены, в том числе, для приучения ученика к размышлениям и бережному отношению к родному слову.

Разделы, посвященные истории и культуре диалога составлены из докладов саранских ученых и преподавателей отечественной и всеобщей истории, философии ни один из которых вопросов этнической истории и культуры не касается.

Раздел «Традиционная культура в системе формирования этнической идентичности» в действительности весьма пестрый в проблемном отношении. Таллинская исследовательница Н. Ермакова высказалась о традициях бытования и современном состоянии эрзянских причитаний, отметив появление новых текстов на «базе общей культуры и памяти». Весьма содержательный доклад о «социально-нормативном пространстве» и ментальности этноса, в том числе на собственных полевых материалах, сделала Ж. В. Кузнецова, сосредоточившая внимание на культурном расколе северных и южных алтайцев.

Обстоятельностью отличается и работа С. В. Першина, Т. А. Першиной и Т. П. Кузнецовой. Авторы показывают социально-экономическое развитие и изменения численности и состава населения села Тарханово, превратившегося к концу XVII в. из мордовского в русское. Мордва вследствие усиления податного гнета, вытеснения с угодий, насильственной христианизации, активно переселялась на новые места.

С интересом читается и доклад Е. В. Тюганковой о национальной одежде самарской морды. Описание традиционных способов изготовления и ношения такой одежды сопровождается анализом ее вытеснения из культурного обихода под воздействием урбанизации, миграционной активности молодежи и распространения фабричных тканей на рубеже XIX-XX вв. При этом автор считает, что самарская мордва в большей мере, нежели представители других этносов на территории Самарской губернии, сумела сохранить элементы традиции.

Раздел, посвященный межнациональным и межконфессиональным отношениям, высоким качеством докладов не отличается. Нормативно-инструктивный характер присущ публикации о борьбе с экстремизмом, субъективно-просветительский – о статусе женщины в исламе. Авторы работы об «интолерантности» в национальной политике России рубежа XIX-XX вв. пересказывают давно известные вещи (забывая при этом о фундаментальной монографии на эту тему В. С. Дякина).

Довольно качественный научный текст принадлежит А. В. Мартыненко, исследовавшему Ахмадийское движение, в том числе в его современном состоянии. Обращает на себя внимание и личное знакомство автора с современными восточными реалиями, и широкое использование трудов зарубежных востоковедов.

Содержательное исследование о взаимоотношениях мусульман Среднего Поволжья и правительства в 1914-1917 гг. предприняли А. К. Тихонов и Т. М. Голубкина, представившие реакцию российских мусульман на Балканские войны, изменения отношения татарской молодежи к Османской Турции, куда они ездили учиться, верноподданнический энтузиазм в связи с вступлением России в мировую войну… Интерес вызывает оценка влияния ислама на политическую ориентацию в связи с войной (против Турции) мусульманской части российского общества, различия в отношении к войне разных групп мусульманского населения, динамика настроений на протяжении 1914-1917.

В секции «Языки и культура в условиях глобализации» представлены доклады, связанные с творчеством национальных писателей и поэтов – Хади Такташа, И. Пиняева, Анатолия Тяпаева, Николая Ишуткина. Лингво- культурологический характер носят публикации «Человек как объект и образ сравнения в устойчивых сравнениях мокшанского языка» С. В. Богдашкина и Т. В. Терентьева, «Глаголы со значением образа жизни в русских говорах Мордовии» Г. П. Мосоловой и Е. В. Латышова, «объекты адресации жанра послания в современной мордовской поэзии» О. И. Налдеевой и Н. И. Антипова.