Тема 9. КОЛЛЕЖСКАЯ СИСТЕМА ЦЕНТРАЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ И ЧИНОВНИЧЕСТВО ПЕТРОВСКОЙ ЭПОХИ.

Л. Ф. Писарькова о петровских коллегиях
Реформа центрального управления
С. 146 Каждая коллегия состояла из присутствия, куда входили президент, вице-президент, 4-5 советников и столько же асессоров (помощников), и канцелярия. Во главе канцелярии стоял секретарь или обер-секретарь, в его подчинении находились: нотариус или протоколист, архивариус, регистратор, переводчик и канцелярские служители. Вместе с коллегиями в служебный быт вошли новые для допетровской Руси названия должностей, получившие по Табели о рангах чёткую иерархию. 
Генеральным регламентом были точно определены должностные обязанности каждого служащего, установлены / С. 147 / часы пребывания на службе и порядок принятия решений. За соблюдением этих правил наблюдал фискал, который должен был «смотреть», чтобы всё «управляемо было правдой и доброй ревностью», а в случае необходимости «доносить» на президента генеральному фискалу. Помимо чиновников и канцелярских служителей, коллегиям полагалось иметь и определённое число низших служащих (сторожей, рассыльных, солдат и др.). С учреждением в 1722 г. органов прокуратуры в каждую коллегию было выделено по одному прокурору.
Регламенты и инструкции не только унифицировали структуру и состав коллегий, но предусматривали сложную процедуру и определённый порядок принятия решений, вводили общие правила делопроизводства и новые формуляры документов. Насколько они были новыми? «Нельзя утверждать, - писал М. Н. Тихомиров, - что всё петровское делопроизводство и последующее делопроизводство XVIII века было более чётким, чем в XVII веке. Оно приняло более, так сказать, учёный характер, известную учёную видимость: вместо «памяти» XVII в. при Петре писали «промемории», вместо «отписки» появились «репорты» и т.д. Но если присмотреться к делопроизводству более раннего времени, то мы увидим, что многое из того, что сделано при Петре по типу голландских, французских, немецких учреждений, собственно, могло бы и не делаться, необходимости такой в этом не было».
Основной формой деятельности коллегий были заседания членов присутствия, на рассмотрение которых через дежурного чиновника поступали все бумаги. При этом указы царя распечатывал только председатель, а прочие бумаги – старший член коллегии. После регистрации документов секретарь докладывал их содержание, начиная с дел государственных. Члены присутствия высказывались по очереди, начиная с младших, не перебивая. Дела решались большинством голосов, протокол и решение подписывали все члены присутствия. По закону председатель имел лишь то преимущество, что его голос оказывал перевес при равенстве сторон, но на практике решение принимал президент коллегии, и оно было известно ещё до баллотировки. В целом роль начальника была велика. Согласно инструкции Штатс-контор коллегии 1722 г. / С. 148 / командующий коллегии должен был быть отцом строгим, но справедливым. «А когда послабит, - предостерегал законодатель, - то тем непременно оных [подчинённых] в непослушение приведёт, и из добрых слых сочинит и нерадетельных, и в своём звании оплошных. Итако сам себе гроб ископает и империи Российской бедство приключит». Между собой коллегии были равны и каждая из них имела право суда над своими служащими, кроме членов присутствия.
<…> Коллегии стали важным звеном между Сенатом и местными учреждениями получив в своё ведомство огромное количество местных дел, которые до этого перегружали сенатскую канцелярию. 
<…>
Комиссии
После 1717 г., когда Петр стал больше внимания уделять вопросам государственного управления, получила заметное развитие система временных поручений, осуществлявшихся специально создаваемыми для этого комиссиями. По данным М. В. Бабич, с 1718 и до конца царствования Петра, т.е. за 8 лет было создано 60 специальных комиссий и канцелярий, тогда как за предшествовавшие 8 лет только 31.
<…>
Необходимость в создании временных комиссий красноречиво свидетельствовала о недостатках в организации центрального управления, прежде всего, о слабой разработке механизма взаимодействия коллегий с подведомственными им местным местными учреждениями. Эту лакуну в какой-то степени заполняли многочисленные временные комиссии, наделённые чрезвычайными полномочиями, которые, как показала в своей работе М. В. Бабич, получили характер постоянных центральных учреждений. Комиссии с али необходимым звеном в структуре коллежского управления, обеспечивающим взаимодействие центральных и местных органов власти. 
Отношение правительства к челобитным. Генерал-рекетмейстер и его задачи 
Слабой стороной новой организации государственного управления следует признать полное игнорирование жалоб населения, в которых правительство XVII в. видело средство надзора за деятельностью администрации. В 1700 г. Петр запретил подачу челобитных на имя царя, за исключением дел государственной важности. По указу 1715 г. обращаться к царю можно было лишь по делам: об измене, о покушении на его жизнь и похищении казны. Особой необходимости законодатель не видел даже в таких челобитных, так как для этих целей «учинены фискалы, которые непрестанно доносят не точию на подлых, но и на самые знатные лица». / С. 154 / С созданием коллегий жалоб на деятельность администрации не стало  меньше. Как можно судить по докладу из коллегии Юстиции, несмотря на запреты и угрозу наказаний, с 1718 г. правительству не удалось ограничить поток челобитных. По традиции население искало защиты у верховной власти и со своими челобитными обращалось непосредственно к царю. 
<…>
В 1720 г. для приёма жалоб на центральные учреждения было постановлено утвердить «особого человека, персону знатную, а с ним быть секретарю Ивану Молчанову». В течение 2 лет Молчанов один исполнял эти обязанности. С начала 1722 г. по образцу Франции «персона знатная» стала называться рекетмейстером и исполнять должность был определён Василий Кондратьевич Павлов. «Наказ», данный рекетмейстеру, раскрывает причины введения данной должности и определяет её задачи. Законодатель вынужден был признать, что, «несмотря на указы, инструкции и регламенты, чтобы судьи дела скоро и справедливо решали, судьи чинят в делах немалые волокиты, а другим дела вершат неправильно». Таким образом, признаётся обоснованной / С. 155 / подача челобитных. Другой причиной создания новой должности было стремление переориентировать поток жалоб, направленный непосредственно царю, на рекетмейстера и оградить верховную власть от челобитчиков, которые «предерзостью своей» подают челобитные помимо определённых для них судов и Сената самому «Его Величеству, не давая ему нигде покою». По этим причинам и назначается рекетмейстер, который должен «ведать управление дел челобитчиковых, от чьего правления происходят обиды или неправое вершение». <…>
Ведению генерал-рекетмейстера подлежали челобитные на коллегии по делам двоякого рода: жалобы на волокиту и на неправое решение судей. По жалобам о волоките рекетмейстер должен был сам понуждать коллегии к скорейшему решению дел, а в случае невыполнения его требований, докладывать о них Сенату. Челобитные на неправые судебные решения следовало докладывать царю. Таким образом, законодатель наделил генерал-рекетмейстера широкими полномочиями, необходимыми для того, чтобы защищать интересы населения от взяток, обид, разорения и прочих злоупотреблений центральной администрации. Реализовать эти полномочия в полной мере В. К. Павлову не удалось. … Его активная деятельность не находила поддержки ни у императора, ни у сенаторов, ни тем более, у президентов коллегий. 
Коллегии не признавали авторитет генерал-рекетмейстера и не принимали от него челобитных о волоките в делах. Сенаторы по разным причинам отказывались слушать его доклады и предлагали ему принимать челобитные только с жалобами / С, 156 / на неправое решение дел. Отношения между Сенатом и генерал-рекетмейстером особенно обострились после 20 декабря 1723 г., когда В. К. Павлов принёс челобитную, где сообщалось о пытках, проводившихся в доме генерал-прокурора П. И. Ягужинского. Несмотря на протест Ягужинского, который даже пытался отнять челобитную, она была прочитана вслух. В свою очередь, сенаторы чинили всяческие препятствия в работе генерал-рекетмейстера: не давали ему необходимых копиистов и солдат для караулов, требовали освободить помещение, занимаемое Рекетмейстерской конторой, а ему самому приказывали «из сенаторской идти вон!» Враждебное отношение Сената и коллегий к деятельности генерал-рекетмейстера было лишь отражением отношения к челобитным самого Петра. 
Генерал-рекетмейстер постоянно искал случая делать доклады царю по челобитным делам, но удавалось это нечасто. Ему приходилось буквально ловить царя на улице, в ассамблее; докладывать дела, когда тот шел от сенатской пристани, или с помощью подчинённых отслеживать его прибытие в Сенат. В таких условиях рассмотрение жалоб затягивалось на годы. 
<…> Отучая народ от подачи челобитных, верховная власть лишала себя возможности иметь непосредственную связь с начелением / С. 157 / усложняла свои задачи по надзору за деятельностью администрации, которая заметно усилила свои позиции и стала более независимой.
<…>
Административно-территориальный статус губерний и провинций
Повсеместное введение провинций изменило не только административно-территориальное деление страны, но и само понятие «губерния», которое получило двоякое значение. Его стали применять как к губерниям 1708 г., которые сохранились и после реформы 1719 г. и состояли из нескольких провинций, так и к провинциям губернских городов с «приписанными» к ним городами и уездами. В первом значении это был огромный военный округ, во втором – единица, равная провинции. <…>
С. 159
По оценке Е. В. Анисимова, введение провинциального деления «означало крушение губернской системы», так как «власть губернатора отныне распространялась только на провинцию губернского города». Вместе с тем, правительство не снимало с губернатора ответственности за недоимки провинций, что, как писал М. М. Богословский, ставило его «в затруднительное положение между непокорным провинциальным воеводой… и требовательной центральной властью и побуждало иногда действовать силой». В результате областной реформы 1719 г. «провинциальный воевода стал таким же губернатором, но на меньшей по размеру территории», что, как заметил А. Б. Каменский, значительно упростило задачу Екатерины II при превращении петровских провинций в губернии.

Вопросы:
1.    Кем определялись и контролировались условия гражданской службы?
2.    Как М. Н. Тихомиров оценивает новизну петровских бюрократических порядков?
3.    Работал ли в коллегиях принцип коллегиальности? Да, нет, в чем это выражалось, почему?
4.    Какое место в системе управления заняли коллегии?
5.    Почему при Петре широкое распространение получила практика создания временных комиссий? О чем она свидетельствовала? На какое учреждение прежней эпохи похожи эти комиссии?
6.    Каково значение отказа государя принимать челобитные?
7.    Почему, в конце концов, была учреждена должность рекетмейстера? 
8.    Как и почему складывались отношения рекетмейстера с государем, Сенатом, коллегиями?
9.    Почему Е. В. Анисимов считал реформу 1719 г. «крушением губернской системы»?
 
Писарькова Л. Ф. Государственное управление России с конца XVII до конца XVIII века: Эволюция бюрократической системы. М.: РОССПЭН, 2007. С. 146-159.

Меню сайта
Категории раздела
Вход на сайт
Календарь
«  Март 2024  »
ПнВтСрЧтПтСбВс
    123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
Наш опрос
Оцените мой сайт
Всего ответов: 585
Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0